«Как я перестала заботиться о чужих взглядах»
В названии текста нет ошибки, как может показаться.
«Забота — мысль или деятельность, направленная к благополучию кого-чего-нибудь». Я действительно переживала: не доставит ли мой внешний вид неудобств окружающим? А вдруг кто-то поранит глаза о мои «толстые» руки, или «темные» круги под глазами, или «бледные» ноги весной? Ай-яй-яй.
Ниже будет огромная телега о том, как мне удалось завалить этого демона, наконец начать выглядеть так, как мне хочется, и прийти к тому, чтобы на этом тернистом пути помогать другим.
Сколько я себя помню, всегда одевалась для услады чужих глаз. С рождения в то, что «достали», потом бабушка подробно и инициативно рассказывала мне, как выглядеть правильно и что мне «идет». Потом я вышла замуж и на семь долгих лет оказалась в ситуации, которую тогда считала нормальной: муж ходил со мной по магазинам, выбирал мне одежду, мог сказать, что не пойдет со мной гулять в купленной мной для себя майке (и майка печально уплывала в гардероб подруге), говорил, что «женщина должна носить каблуки, быть блондинкой, выглядеть «прилично».
При этом вещный мир я любила, легко находила с ним общий язык и с тоской провожала взглядом паровоз моды, который уходил от меня всё дальше.
Единственной отдушиной для меня была возможность давать информацию знакомым: что купить, где купить, с чем носить, зачем эта вещь нужна конкретному человеку. Одеваясь «под мужа», я одновременно помогала одеваться подругам — комфортно, осмысленно, с присутствием коммуникационного кода. А себе позволить не могла и вялотекуще страдала.
Однажды мы ехали на свадьбу к приятельнице, и супруг убедил меня, что в белой рубашке и черной юбке-карандаше я буду неотразима. Весь вечер гости просили меня «подлить и наложить еще оливье» — все они принимали меня за официантку.
Я читала замечательные современные книги, ходила на открытые лекции и хипстерские фестивали, в дизайнерские магазины, бесконечно рефлексируя: «А ведь могла бы выглядеть так, чтобы эта часть моей жизни была видна другим — чтобы мою внутреннюю историю можно было читать с первого взгляда».
В итоге я развелась, не из-за одежды, конечно. Тогда я еще не могла оценить, какую важность будет иметь для моей жизни этот опыт.
Развелась… и оказалась в полной растерянности. Окей, наконец я могу носить всё, только не очень понятно — что? Я действительно не могла сообразить, как выразить себя через одежду. Попробовала поискать помогающих специалистов в этой сфере, но не нашла ничего. Все их советы приводили к слишком унифицированному результату — спасибо, одеться как «инстаграм-девушка» я и сама могу, просто зайдя в пару больших магазинов масс-маркета. И это в лучшем случае, в худшем — читала всё это неуловимо знакомое, вызывающее зевоту и тоску, да ладно бы неуловимо — очень даже знакомое — словно все эти «носить бежевые лодочки, кашемировое пальто и ни в коем случае не резать себя горизонтальными полосками, ведь каждая женщина ХОЧЕТ выглядеть худее и моложе» писал мой бывший муж.
Так я случайно промониторила рынок и сказала себе: «Не верю, что ты такая одна, не знающая, куда податься со своей буйной харизмой».
И начала работать.
Тут мне следует прервать повествование, чтобы перейти к самой важной его части, хоть и не очевидной, — как работа сделала меня человеком, по-настоящему положившим ледяной болт не только на мнения других, но и на внутреннее чудовище, оравшее, что я жирная, старая, скучная, никому не нужная тетёха. И последнее было настоящей кровавой битвой, хоть и снаружи было тихо, так тихо — слышно пук комариный.
До сих пор эта моя победа не очень-то видна окружающим, может быть, еще и вследствие сложившихся стереотипов. Для абсолютного большинства людей такая позиция «одеваться в макабрическое, колдунское, саркастическое» — это болезненная броня, а не спокойствие, осознание, выбор и мир внутри (по аналогии — у нас доброту принимают за слабость; если ты не бьешь в рожу в ответ, то только потому, что ты слаб, не можешь физически или боишься расплаты, но никак не потому, что ты сочувствуешь чуваку, ты не хочешь умножать бессмысленную агрессию и проучить/наказать его не хочешь по своим причинам).
Очень трудно понять, что выбор «быть не милым, не привлекательным для всех» — не агрессия, не защита, не отрицание или подавление, а просто спокойное следование тому, что тебе нравится. Тем более, что так получилось, что визуально черное, лохмотья, цветные волосы и паучки — все что я люблю — это, скажем, семиотически у нас засчитывается (оценочно и привычно) в пассивно-агрессивные части кодов. А вот если бы я была в бежевом кашемире, локонах медового цвета или в светлых конструктивистских льнах и короткой стрижке, даже, может быть, с андеркатом! — то даааа, конечно, вот женщина — дзен и благодать.
Другая проблема касается уже меня лично. Подчас я пытаюсь вспомнить моменты слабости, боли, разочарования, откаты назад, самобичевания … и не могу! Какие-то когнитивные механизмы самосохранения как ластиком стирают их, архивируют и убирают на дальнюю полку, мне самой хочется видеть себя только стальной, но пасаран! Либерте, Эгалите, Фратерните!
Даже свои приступы булимии я романтизирую — ах, надо же, болезнь принцессы Дианы — как будто не было слез над унитазом и запихивания в себя второй котлеты, потому что жги сарай еби гусей — я же и так урод, а котлета вкусная, ррраз — и эндорфины.
Мне кажется, что принятие себя таким, какой ты есть, — с не очень заметной талией и отсутствием ключиц — каким-то образом напрямую связано с освобождением от важности чужого бесценного мнения. (Смотрите, вам очевидно, как, да? А мне нифига. Тоже «звоночек»).
Но оно все равно в тебе, как споры ядовитой ботаники — я пишу абзац выше, и где-то на задворках сознания плещется мысль «ААА алярм!!! Ты сейчас напишешь, что у тебя нет талии… и ВСЕ увидят, что ее нет, а раньше-то НЕ ВИДЕЛИ». Даже сама формулировка осторожная, трусливая — не «у меня живот», а «нет талии» — наличие заменено на нехватку.
Во мне нет и не будет феминистической истории «забитая страдающая я, отряхивая струпья окровавленной ментальной кожи, ползу к свету». Именно по причине описанных выше механизмов замещения, наверное, мне так легче — ок. Не ставить перед собой задач на «непременное преодоление» тоже часть общей стратегии — не переламывай себя об колено, ну хочешь ты в своих глаза сиять и блистать — ну и сияй себе на здоровье. (Нет, правда. Я перечитала этот текст на предмет «что бы дописать» и вспомнила нечто важное, нутровыворачивающее, о чем тоже хотела бы поделиться, — сходила поставила чайник — ЗАБЫЛА! Три часа мучительно вспоминала, что это было такое, так и не смогла — иголка в яйце, яйцо в зайцЕ или как там).
Вот так постепенно вышло, что за шесть прошедших с начальной точки лет ни хрена я не «расцвела», не «поработала над собой» в привычном понимании этих слов, а стала значительно толще, уродливей с общепринятой точки зрения — но!
Никогда, никогда в жизни я не ощущала себя такой счастливой, как сейчас, — потому что разрешила. Вот это «а чо, так можно было?!» — главный смех и грех моего текущего существования.
Всё пытаюсь логически свести в тексте «принятие себя» и «работу», но не получается, хотя, как и писала выше, связи между ними очень прямые: больше впахиваешь — больше знаешь — больше рассказываешь клиенткам — «Камон! Что значит «нельзя»? Это уже отмерло, все догматы похоронены», и еще нужно аргументировать, почему это так, — больше думаешь на тему «А я-то чего туплю, почему сапожник без сапог?! Ой, то есть без гармонии».
Так, со скрипом, помолясь-перекрестясь, с помощью писем клиенткам, чтения модной аналитики (которая вот болт клала на все эти классификации-хренофикации, зима-яблоко-груша-классик-индор-хуендор — там совсем другие законы действуют: социология, тенденции в обществе, сбыт, потребление, маркетинг — вот что нас «одевает» а не весь этот булшит про «можно и нельзя») я и пришла к тому, что внешность моя — это одно, одежда — второе. Если я действительно могу одеваться без привязки к субъективному восприятию тела, может, и правда дать этому телу и этой голове немножко отдыха? Пусть живет себе, ест, катается на велике, занимается сексом и пьет вино, ничего оно моей одежде не должно, все остальное — про голову.
На середине этого процесса я еще и эмигрировала, думаю, это тоже стало одним из решающих факторов — влияние среды. В Европе механизм «оценочного суждения» встроен в людей не так сильно, как в России, тебе максимум сделают комплимент, но чаще всего никто особо на тебя не смотрит.
Так внутри себя я из объекта (за тобой наблюдают, тебя оценивают) превратилась в субъект (я наблюдаю и жадно впитываю, они выглядят иначе, разница есть, я встречаю на улицах вдохновение, замечаю приемы, которых не встречу в Москве, не потому что хуже/лучше, а просто другая среда, другие методы самовыражения).
Может быть, это и есть «кризис среднего возраста», переход из «девушки» в — в моем случае сразу — «старуху», минуя остановку «женщина», — и это нравится, приятно. Поэтому и возраст свой, и его доказательства — морщины, птоз, искажение пропорций и тяжесть в ногах утром — принимаю гораздо легче, чем вес, с которым все еще пытаемся ужиться.
И тут самое время задать вопрос (на который я отвечала миллион раз) — а как тогда одеваться? Если без привязки к «мне идет»? Опираясь только на внутренний фокус, на самовосприятие?
А вот так и одеваться. Мода — система семиотических знаков. Вещи как бы «тиснутся» друг к другу, из разрозненных элементов — фасон, принт, модель, фактура, ткань, крой, материал пуговицы и цвет шнурков — появляется «программный код», замешанный на общем культурном поле, на узнавании той или иной костюмной «метафоры».
Вся моя работа опирается на логичность приемов, никакой «творческой составляющей» — просто переводчик, вербализатор. Из невнятного «хочу примерно не знаю как» делаю конечный, удобный, реализуемый и очень характерный стиль. А когда есть логика, очень легко быть уверенным в своем выборе.
Я против того, чтобы скрывать от клиента инструментарий, оно, конечно, было бы «магия», но это вынудит клиента приходить раз за разом, а я хочу учить и давать карту для понимания себя в одежде. Мой девиз, которым я искренне горжусь, — «Хочу, чтобы клиент не возвращался».
Да и как скрывать, если мне хочется дать им всё — потому что я бесконечно признательна клиентам, именно они мой инструмент принятия себя. Рассказывая о том, как важно не ориентироваться на чужие глаза им, я каждый раз одновременно рассказываю это и себе.
Они стимулируют меня читать, видеть, изучать новое и преломлять это новое в понимание законов моды, страдать, что иногда туго идет, что очень сложно сформулировать что-то существующее, но никем еще не описанное, искать, радоваться внезапным открытиям, а потом вдруг увидеть в ленте фейсбука, как кто-то счастливо живет в вещах, которые мы вместе с ним вычислили и нашли.
И еще — бесконечно благодарна моему сообществу «Лучшее сообщество о стиле» . Это то пространство, где собираются мои единомышленники и те, кто хочет и готов уже выходить за рамки «модны в этом сезоне», кто хочет выражать свой мир и позицию не только в разговоре по душам (если до него дойдет дело), но и внешне, кто уже готов уважать свой комфорт и удобство больше, чем привычки других людей. В нем царит важнейший для меня принцип безоценочности — потому что это про уважение, границы и интимность, а часто и про оскорбление под видом «доброго совета». Ведь каждый попадал в ситуацию, когда коллеги, родственники или чужие люди оценивали/комментировали внешность, доход, знания или настроение, не имея на это никакого права. Не просто выйти за рамки «каблуки удлиняют ноги», но и подумать о себе: что ноги болят, что это не физиологично, что ЗОЖ не только в пробежках по утрам, но и в знании и уважении своего тела не только в данный момент, но и в качестве жизни потом, что есть миллион альтернатив и надо искать и смотреть шире.
Рассказывая про одежду как культурный код, распространяя безоценочность как одну из составляющих уважения и этики, я одновременно учусь всему этому сама: не порицать других людей, не давать себя в обиду, уметь эту обиду увидеть в непосредственных замечаниях в стиле «а чо такова?», одеваться красиво (и обязательно удобно) для себя. Получается неразделимый симбиоз «клиенты как причина моего личного счастья», и это здорово.
